Уже несколько месяцев ничего не слышно о когда-то популярной борьбе с наличными: война была объявлена, но ни одного существенного сражения так и не состоялось. Перестала собираться рабочая группа при Министерстве финансов, журналисты переключились на более горячие темы. А Центробанк теперь предпочитает оперировать данными в разрезе числа операций. Этот подход сразу же дал плоды — 56% операций по картам, приходящихся на платежи (включая даже копеечные в Appstore и Google Play) выглядят куда солиднее, чем тот факт, что в объеме они не дотягивают и до 20%. В общем, разом проблему решить не удалось, энтузиазм поугас, все поняли, что даже в благополучной Австрии 67% розничных платежей по объему совершаются наличными, и в результате никто так и не дал ответа — почему в России все совсем плохо? Свалить проблему на отсутствие инфраструктуры или низкую финансовую грамотность не выходит. Например, в Москве нет дефицита ни того, ни другого — POS терминалы стоят даже в такси, да и в любой сколько-нибудь значимой торговой точке. Представить, что столичные жители не умеют пользоваться картой, тоже сложно. В этом отношении Москва мало отличается от Парижа. Но в Париже доля безнала в розничных расчетах все-таки более половины, а в Москве ничтожно мала. Ведь даже 20% объема безналичных покупок от всех переводимых с помощью карт средств — это, наверное, пара процентов от общего розничного потока в столице. Не останавливаясь на причинах этой ситуации (а она пока будет только ухудшаться, потому что намеки в случае Мастер-банка и прямые заявления ЦБ о дальнейшей чистке рынка население воспринимает весьма однозначно), я хотел бы остановиться на том, почему попытки снизить объем наличных в расчетах — на 20, 5% или даже на один процент — при существующем подходе обречены на провал. На мой взгляд, причина очень проста. В росте безналичного оборота заинтересованы три условные группы: экономический блок правительства, банки и силовые структуры. Для Министерства финансов это один из способов сэкономить. Хотя теория о том, что обслуживание наличного оборота излишне затратно, пока не доказана, логично предположить, что экономия на печати денег, их дистрибуции, инкассации и прочем окажется для общества внушительной. Важно лишь не задеть по касательной эффективность бизнес-процессов по экономике в целом, все остальное не так и важно. Интерес банков тоже понятен — они главные поставщики безналичных платежных решений. Банки уже сейчас и получают комиссии за безналичные операции, и зарабатывают на инкассации наличных. Но банкноты для них лишь обычная бумага, карты же можно брендировать или использовать для кросс-продаж. Как отказ от наличных скажется на экономике, банки волнует мало. Силовые структуры предсказуемо заинтересованы в контролируемости операций: в идеале каждая транзакция должна быть персонализирована и отслеживаема. Сами по себе безналичные платежи им безразличны: идея выдавать наличные по паспорту и на каждом этапе фиксировать номера банкнот не реализована только потому, что это трудоемко. Резко возросшие в 2013 году расходы банков, российских и зарубежных, на исполнение новых «антиотмывочных» требований показывают, что соображения экономии в этом вопросе в лучшем случае вторичны. В результате есть три драматически разнящихся подхода. Банки были бы счастливы широко распространять карты и иные продукты. Как в Сингапуре — пришел в магазин, купил карту, пополнил ее прямо на кассе — вот и все, что нужно для вовлечения в безналичную экономику. Это кардинально не устраивает силовиков. Хотя и абсолютизация тотального контроля ведет в никуда — нельзя идентифицировать абсолютно всё и всех. Имея под рукой наличные, потребитель никогда не пойдет с паспортом в банк для совершения каждой операции. В свою очередь, Минфин и Центробанк боятся довериться банкам, опасаясь, что те извлекут из госрегулирования огромную прибыль, навязывая высокие комиссионные. Безусловно, есть в этом уравнении и более мелкие слагаемые: производители кассовых аппаратов, службы инкассации, Гознак и прочие — каждый со своими лоббистскими возможностями. В результате на поле борьбы с наличными сложилась такая система сдержек и противовесов, в которой банкноты и монеты не только комфортно себя чувствуют сейчас, но даже будут процветать еще много лет. Это общая проблема, решение которой состоит или в приоритезации одного из подходов («силового» в небольших скандинавских странах, «банковского» или «минфиновского» в ряде растущих экономик) или полном отказе от поиска простых, ярких и быстрых решений в пользу сложных и неинтересных поисков множества мелких функциональных компромиссов. Виктор Достов, Cовет ассоциации «Электронные деньги», председатель
