«Парламентарии предлагают выделить неоформление трудового договора с сотрудником в отдельное административное правонарушение. А за сокрытие истинных доходов работников нанимателям будет грозить штраф 20 тысяч рублей. …если наниматель не перечислил 13-процентный подоходный налог, это нисколько не освобождает сотрудника от ответственности. Максимальное наказание за такой проступок для физлица, согласно российскому законодательству, - штраф от 200 до 500 тысяч рублей либо лишение свободы на три года. Сесть в тюрьму на такой срок можно за неуплату НДФЛ в особо крупном размере: более трех миллионов рублей за три финансовых года». Народное хозяйство перестало показывать рост производства. В казне – острый недостаток денег. Всеми и всяческими способами начальство пытается повысить налоговые сборы. Борьба с «серыми зарплатами» - одна из попыток. Как и нередко – попытка, весьма противоречивая в отношении к собственным целям. Вспомним: в 2009 году правительство задумало увеличить сборы социального налога, для чего с 2011 года была повышена с 26% до 32% от заработной платы совокупная ставка обложения (при этом налог с 2010 года переименовали в страховые взносы, а на высокие зарплаты ставки были ниже). Итог был предсказуем - и предсказан многими: в 2011 и 2012 годах сборы снизились, вместо того, чтобы возрасти. Ставку снизили до 30% - однако помочь это, вопреки необъяснимым ожиданиям начальства, уже не могло. Да и много ли лучше для предприятия 30%, чем 32%, по сравнению с исходными двадцати шестью? Между тем, в 2013 году значительно понизились темпы экономического роста, наполнение казны стало ещё более затруднительным. Решили, как видно, зайти с другой стороны: при сохранении ставки, повысить собираемость. Поскольку снижение сборов страховых платежей было осуществлено уходом зарплат в «тень», решили именно это слабое место «подкрепить». Разумеется, в уголовной ответственности за неуплату НДФЛ ничего нового нет. Однако действенность нормы закона зависит от того, насколько правоохранители её «правоприменяют». Если рассуждения «Российской газеты» справедливы – время ожидать начала соответствующих «посадок». Рассудим, что могло бы выйти из этого «нового» начинания. Для начала, в чём причина настолько сильного нежелания предпринимателей платить больше налогов? Разумеется, жадность исключить никак невозможно – однако для очень значительного числа мелких и средних предприятий дело совсем не в жадности. Они просто не в состоянии платить больше, по совершенно не зависящим от них обстоятельствам. Очень многие живут на грани безубыточности, а для тех, кто пока в прибыли, доходность в 5% представляется вполне привлекательной. Соответственно, те самые дополнительные 6% от ФОТ для подобных предприятий были равносильны переходу в разряд убыточных, то есть разорению. Это если мы рассуждаем в предположении, что работали они «вбелую». Однако и до повышения социального налога немалое число предприятий выживало исключительно благодаря недоплате налогов, то есть жизни в «тени». С этими - затруднение того же рода, но куда большего размера. Выведение зарплат из «тени» - в высшей степени дорогое удовольствие (писал об этом четыре года назад: «Право на жизнь». Оно обошлось бы примерно в треть оборота (продаж) предприятию, у которого высока доля заработной платы в себестоимости: именно такую величину – повторю, примерно треть оборота! - составили бы налоги. (А малые предприятия по преимуществу именно таковы, и особенно это справедливо для предприятий инновационных). Очевидно, что подобным образом повысить свои налоговые платежи могут исключительно предприятия с прибылью выше трети продаж. Часто ли подобные встречаются? Иными словами, выйти из «тени» для многих предприятий экономически невозможно, независимо от их желания. Либо продолжать ходить под страхом уголовного преследования, либо разоряться/закрываться. И неважно, происходит ли увеличение ставки налога или улучшение собираемости. Экономически это одно и то же для налогоплательщика: больше налогов к уплате – меньше прибыли/больше убытков. Соответственно, усиление налогового давления может иметь три макроэкономических следствия. Часть предприятий сможет заплатить больше, за счёт сокращения прибыли, однако они перейдут в разряд финансово неустойчивых. Другая часть заплатить больше налогов не сможет, и закроется. Третья часть также окажется неплатёжеспособной и ещё глубже уведёт в тень свои денежные потоки. В итоге на круг сбор налогов, вернее всего, сократится, особенно учитывая косвенные явления, вроде сокращения покупок потерявшими работу. Расходы бюджета при этом увеличатся по меньшей мере на величину пособий по безработице для них. Бюджетный дефицит возрастёт. Зачем правительство закручивает налоговые гайки? Общий ответ понятен: привительство понимает, сколько налогов должно бы поступать в казну, при данном уровне производства и ставок – и знает, сколько поступает на самом деле. Разница – поверит ли читатель? – весьма значительная. И это побуждает к действию. Другое дело, что прямолинейные решения оказываются, на круг, убийственными для многих предприятий и, по меньшей мере, бесполезными для казны. Почему осуществляются наносящие казне убыток налоговые меры – вопрос иной. Напрашивающийся ответ – принимающие решения лица не понимают, как устроена и действует экономика. Не хотелось бы так думать, однако история с повышением социального налога/платежей иного объяснения не предлагает. На самом деле, любой предприниматель, как и любой работник, мечтает отказаться от «серых» зарплат и иных способов уклонения. Для этого необходимо, однако, чтобы выход из тени для них не оказался смертельным номером. Иными словами, уровень налогов следует ощутимо понизить, в соответствии с возможностями «предельного» среднего и малого предприятия. Точно так же, как понизили в 2003 году НДФЛ с верхних 36% до 13% - и получили, вопреки, казалось бы, цифрам, ощутимый прирост налоговых поступлений. Того же следует ожидать и от ощутимого снижения ставок налогов на предприятия. Без понижения ставок давление на собираемость может иметь своим итогом разорение предприятий и сжатие экономики, а вовсе не экономический рост. Одновременно решится и смежная задача: отмывание денег, при отказе предприятий от «серых» схем, умрёт за ненадобностью. Небольшой опрос знакомых предпринимателей показывает, что для мелкого и среднего бизнеса для выхода из тени необходимо снижение совокупной ставки налогов примерно на 15-20 процентных пунктов, из насчитанных Мировым банком 51%. Иными словами, до уровня 35-30%. Можно посчитать и иначе: сейчас ставка обналичивания где-то 5-10%, в зависимости от обстоятельств. Все эти деньги предприниматели готовы отдать в виде налогов. Это разом спасло бы бюджет от дефицита. Понятно, что для правительства пойти на подобный риск в высшей степени страшно. Одно дело пописывать статейки с приблизительными прикидками приварка к бюджету от послаблений, другое – нести ответственнось за жизнь страны. Однако существуют возможности и почти строгого финансового моделирования, и проведения экономического эксперимента в небольшом размере. Главное, к чему клоню: существующая налоговая система должна быть изменена в корне, не только по уровню ставок, но и по набору налогов (отдельная тема), если правительство желает экономического роста, а не удушения предпринимателей. Возможно ли это силами лиц, данную налоговую систему воздвигших (правда, в условиях быстрого экономического роста на росте нефтяных цен) – вопрос философский. С другой стороны, сложно забыть, что то же обналичивание, как и многие налоговые нарушения, питает не только низовых мошенников, но и самых разных «сильных людей», то мошенничество покрывающих - и разводящих во всё большем размере. Людей, которым свой карман много дороже государственного, хотя бы их «белая» зарплата оттуда и капала. И все эти сильные люди, вместе с покрываемыми ими низовыми исполнителями, кровно заинтересованы, чтобы налоговое давление государства на бизнес усиливалось: хотя бы государственные доходы от того и снижались, доходы их личные, незаконные, напротив, возрастают. Не в этом ли секрет противоречивой политики? Владимир Громковский
