Андрей Клепач демонстрирует одноглазость нашей налоговой системы. Она настроена исключительно на бюджет, а не на стимулирование, в частности, промышленного экспорта. ИТАР-ТАСС
Начатая нами дискуссия о целесообразности замены налога на добавленную стоимость налогом с продаж с самого начала приобрела заметную остроту. Аргументы сторон явно не убеждают противников. Мы готовы дать дискуссии второе дыхание.
Невыносимая легкость
Главный пункт защиты НДС — это самый собираемый налог в России. Даже в кризисные годы, когда резко упали сборы всех налогов, НДС продолжал исправно поступать. Причина в самой природе НДС. Этот налог платит вся цепочка поставщиков и продавцов вплоть до розничной торговли. Оплачивая НДС при покупке необходимых материалов, оборудования, товаров и проч., компания получает его возмещение при продаже своей продукции следующему юридическому лицу. «В случае НДС идет взаимное доносительство. Если кто-то не заплатит, то не возместят НДС поставщику», — поясняет зампред ВЭБ Сергей Васильев. Если брать идеальный случай, НДС платит покупатель розничной торговли, то есть гражданин. Однако в реальности цепочка НДС часто разрывается задолго до магазинного прилавка. И очень часто — из-за схемы ухода от налога.
Куда направлен НДС?
Коррупциогенность НДС ставят ему в вину все противники налога. По мнению бывшего депутата Госдумы и аудитора Счетной палаты Владислава Игнатова, НДС — «первый по коррупциогенности». «То, что смертную казнь можно применить быстро, не означает, что ее надо применять, — спорит он с Васильевым. — Да, НДС хорошо собирается. Но он не только самый коррупциогенный налог, но и антирыночный по своему влиянию на конкурентную среду. Если мы хотим уйти с последних мест мировых рейтингов по уровню коррупции — нужно переходить к абсолютно прозрачному налогу с продаж». Давление на бизнес и в более общем плане на экономический рост — второй аргумент противников НДС. Здесь оппоненты им помогают. Если НДС «ровно» собирался и в годы кризиса, можно радоваться за бюджет — а можно представить себе, сколько компаний разорилось. На апелляцию его сторонников к международному опыту и росту числа стран, применяющих НДС, можно ответить так: НДС и его возврат экспортерам вводился в том числе и в немалой степени для поддержки экспорта продукции высоких степеней переработки. В России же он действует с точностью до наоборот, поддерживая сырьевой экспорт. Вывод прост: первое, что нужно сделать, — отменить возврат НДС при сырьевом экспорте. Бюджет получит то, что давно ищет. Но предстоит нешуточная схватка с сырьевиками — правительству предстоит доказать свою от них независимость. Возвращаясь к международному опыту, подчеркнем, что совершенно неслучайно практически во всех нефтедобывающих странах, кроме Норвегии, НДС не существует.
Тень отца Гамлета
Итог подводит Илья Хандриков, глава движения «За честный рынок»: «Налоги убили мой бизнес». Когда разразился кризис, пришлось платить высокие налоги за предшествующий период, а денег не было. Как не было отсрочки уплаты налогов. «Посмотрите, в странах, нацеленных на инновационное развитие, нет НДС. В СССР не было, в США нет, в Японии — минимальный», — говорит Игнатов. «Есть еще один момент: когда мы получаем зарплату, мы получаем ее без НДС. А когда оплачиваем товары и услуги, то в цене их НДС есть. Вопрос — сколько раз мы, граждане, оплачиваем НДС? Ответ — дважды: первый раз, когда получаем зарплату без добавки НДС, второй — когда покупаем товары». Основной тезис противников налога с продаж — невозможность собрать его с розницы. Этот налог, говорят они, будут платить только крупные торговые сети. Малый бизнес, всевозможные рынки платить его не будут, им не впервой работать «в тени». Можно добавить, что сети могут уйти от налога так же, как малый бизнес. В начале 2000-х, когда появились первые послабления малому бизнесу, кассиры в супермаркетах стали вдруг индивидуальными предпринимателями, взявшими в магазине в аренду место и кассовый аппарат. По той же схеме до сих пор работают многочисленные транспортные компании и такси. По мнению Игнатова, «при нынешнем развитии интернета создать кассовый аппарат, который постоянно будет связан с компьютером в налоговой, нет никаких проблем, — говорит он. — Да, можно торговать мимо кассового аппарата. Но тебя рано или поздно поймают и обвинят в незаконном предпринимательстве». Первой обкаткой этой идеи была система ЕГАИС, вспоминает Игнатов. Справедливости ради нужно сказать, что она отличилась жуткой непродуманностью и феерическими провалами. «Сейчас новые технологии позволяют делать то, что невозможно было еще 10–15 лет назад, — уверяет Игнатов. — Никто не говорит о том, что нужно завтра отменить НДС и ввести налог с продаж. Для начала необходимо создать материальную базу нового налога — „железо" и ПО, обкатать их».
Налог на роскошь
Если все же удастся установить контроль над кассовыми аппаратами, немедленно исчезнет любовь торговли к наличным деньгам. Ведь скрыть выручку станет невозможно, а вот издержки наличного оборота, от платы за инкассацию до банковских комиссий, останутся. Если простимулировать переход на безналичные расчеты, как предлагает Анатолий Аксаков, президент Ассоциации региональных банков России, снизив размер налога с продаж или вовсе его отменив для безналичных расчетов, можно было бы и население подтолкнуть к платежам с помощью карт. Сейчас безналичные платежи занимают, по словам Аксакова, всего лишь 25% в общем товарообороте, так что потенциал огромен. А это усиление контроля за денежными потоками, увеличение прозрачности финансового рынка, снижение коррупции. Есть у налога с продаж и еще одно свойство — являясь налогом на потребление, он служит сглаживанию социальной несправедливости. «Покупаешь Бентли за полмиллиона долларов — платишь 50 тысяч долларов налога. Покупаешь самолет — платишь», — говорит Игнатов. А если еще сделать ставку налога прогрессивной, то вот вам и пресловутый налог на роскошь.
Сколько стоит судья?
Безусловно, есть проблемы, которые видны уже сейчас. Например, нужно ли платит налог с продаж в случае сделки между двумя гражданами? А при сделке на фондовом рынке? По мнению Игнатова, основным все же должен являться кассовый аппарат и принадлежность сделки к сфере розничной торговли или сферы услуг. Но вопросы все равно возникают. Например, как быть в случае электронных продаж? А в случае долевого строительства? «Конечно, тут вопрос дискуссий, — признает Игнатов. — Понятно, тут же появятся схемы ухода. Понятно, что надо будет корректировать его администрирование. Но что мы смотрим на всех как на воров? Уже все понимают, что нужно содержать армию, полицию, нужно платить врачам и учителям. А для этого нужно платить налоги. К тому же переход на местный уровень, а налог с продаж — это ежедневное поступление денег в бюджет всех уровней, делает более прозрачным для граждан бюджетный процесс». Кстати, каждодневное поступление денег в бюджеты разных уровней — это еще и решение проблемы кассовых разрывов, характерных для нашего бюджета, когда налоговые поступления еще не пришли, а платить бюджетополучателям уже пора. Впрочем, расставляя плюсы и минусы, стоит учесть: «Совершенно не очевидно, что сумма собранного НДС оправдывает затраты на его администрирование, включая поимку и судебное преследование нарушителей закона, — как считает Игнатов. — Ведь это огромное количество людей в налоговых органах, в правоохранительных органах, в судах и т. д.». В конце концов спор, в котором есть лишь слова, может быть практически бесконечным. «Финансовая газета» решила от слов перейти к цифрам. Сколько стоит собрать НДС? Мы подготовили запросы в соответствующие ведомства для того, чтобы подсчитать, какова чистая сумма поступлений от налога. Ответы, наверняка, дадут новые аргументы. В частности, такой: «Узнав, какова сальдированная разница между собранным НДС и оплатой усилий по его сбору, можно будет легко подсчитать, какова должна быть ставка налога с продаж для того, чтобы компенсировать выпадающие сборы НДС», — отметил Игнатов.
Андрей Клепач демонстрирует одноглазость нашей налоговой системы. Она настроена исключительно на бюджет, а не на стимулирование, в частности, промышленного экспорта. ИТАР-ТАСС